Веном: Последний танец – нелепое прощание. Обзор фильма.

Современная супергеройская эпоха представляет собой нешуточную борьбу за существование. В то время как киновселенная Marvel пытается справиться с последствиями неудач и вернуть на свою сторону исторически преданных поклонников комиксов, DC переживает очередной перезапуск под руководством Джеймса Ганна, столкнувшегося с риском поклоннического гнева в ближайшем будущем. В этом контексте франшиза SSU — неофициальное объединение злодеев Человека-паука от Sony Pictures — словно полностью игнорирует уроки прошлого.

Диалогия «Венома» во многом расценивается как едва ли не ироничное переосмысление жанра: это образцовые бессюжетные блокбастеры, напоминающие о златом веке 2000-х. Тем не менее, несмотря на легкое пренебрежение критиков, фильмы смогли найти свою аудиторию и в кассовом прокате успешно окупили свои бюджеты. В интернет-пространстве уже сформировалось сообщество преданных поклонников Тома Харди, который сумел блестяще воплотить образ сильного Эдди Брока. Теперь Sony собирается подвести черту под этой напряженной и провокационной историей.

Маркетинговая кампанія третьего «Венома» словно строилась на ностальгических нотах, обрамлённых трогательными мелодиями Дэвида Боуи. Подобное звучание подготавливало зрителей к эмоциональному прощанию с любимыми персонажами, о чём прямо намекало слово «последний» в подзаголовке. Эдди Брок и его тёмное альтер-эго отправились в финальный тур, обещающий разрешить все конфликтные линии и споры. Создавалось впечатление, что для новой команды, возглавляемой Келли Марсел, открылась настоящая свобода действий: авторы могли бы продолжить по пути предшественника, возведя уровень абсурда в абсолют и подарив главным героям трогательную заключительную арку. В некоторых аспектах команда Марсел перевыполнила собственные обязанности, однако в других — оставила поклонников в полной растерянности.

Основная проблема первого «Венома» заключалась в его звенящей серьёзности. При столь карикатурных исходных данных и странных юмористических промежутках история пыталась развиваться от нахмуренного лица. Это несоответствие стало следствием как реакции зрителей, так и тяжёлых условий производства картины. Во втором фильме всё обернулось иначе: Энди Сёркис, изучив все подводные камни первой части, отодвинул серьёзность на задний план и сосредоточился на комедийных вставках, в результате чего сиквел обрел черты романтической комедии. Третья часть, однако, не может определиться со своей формой даже до появления финальных титров. Выбивающая из колеи комедия, кажется, лишённая даже характерного для Адама Сэндлера юмора, неумело переплетается с трогательным финалом и грандиозным третьим актом, который внезапно сводит все действия к большой ответственности.

Рука режиссера ведет нас по извивающимся дорожкам сюжета, где сломанные narrativas становятся неизменным спутником главных героев. Настоящий шедевр разворачивается, когда Эдди Брок оказывается в обществе хиппи — группа, возглавляемая интригующим конспирологом в исполнении Риса Иванса, погружает зрителя в мир, где здравый смысл борется с мракобесием.

Но вот мы уже на пути к Нью-Йорку, и вдруг происходит неожиданный поворот — площадка для действий перемещается в разгульный Лас-Вегас. На этом фоне парочка героев из последних сил пытается заполнить время, растягивая и без того скромный хронометраж. В такие моменты неясно, стоит ли смеяться или плакать, задаваясь вопросом о мечтах и разочарованиях, который становится мантрой всей картины.

В этом каскаде событий без единой целостной структуры зритель оказывается в состоянии постоянного ожидания, парадоксального соблазна оторваться от происходящего. Каждая новая сцена — это риск, который вызывает целую гамму эмоций, открывая дверь к глубоким размышлениям о восприятии искусства в современном мире.

Тем и страннее, что продюсеры Sony, несмотря на свою очевидную недальновидность, решили ввести в третий «Веном» главную вселенскую угрозу — своеобразного бога всех симбиотов по имени Налл. В этом контексте маркетологи не стали тратить время на лишние уловки: злодей в фильме действительно получает очень ограниченное экранное время. По словам режиссера, его роль сводится, в первую очередь, к прологу для будущих проектов этой франшизы.

Помимо Налла, в ленте зрители увидят нового героя – генерала Рекса Стрикленда, которым стал Чиветэль Эджиофор, знакомый по роли Мордо в первом «Докторе Стрэндже». Вернется и детектив Маллиган, в теле которого обосновался симбиот Токсин. Однако в третьем «Веноме» явно отсутствует единственный связной антагонист. Все сюжетные линии и повествовательные события неизменно ведут нас к Наллу, который тем временем лишь нелепо отсиживается в другом краю галактики, ожидая, когда его однообразные «шестёрки» — ксенофаги, разберутся с назревающими проблемами.

Мини-арка Эдди и Венома в фильме оказывается сиюминутной деталью, лишенной глубины. Их отношения не выглядят как карикатурный броманс, а скорее как банальное взаимодействие, устаревшее и утомительное. Зрителей несколько раз заставляют смириться с афоризмами, которые подчеркивают предсказуемость финала «Последнего танца». Несмотря на стремление Марси заинтриговать аудиторию до третьего акта, напряжение тает, как сахар в жару.

Кульминация картины нагнетает неоднозначные ощущения: в ней создатели, казалось бы, отшвыривают любую логику, присущую кинокомиксам. Это смелое решение, несомненно, является прецедентом даже для таких проектов, как SSU. Намек на подобный подход уже был виден в «Мадам Паутине», которая вышла в прокат в феврале этого года. В итоге, фильм являет собой упрощенное отражение серийного формата, оставляя зрителя наедине с неясным финалом.

Как будто пришло время, когда рассудительность авторов безвозвратно уходит в забытье, образуя рафинированный коктейль из приземлённого роад-муви и комедийных фрагментов. «Последний танец» неожиданно переходит в анимационный, полупрофессиональный карнавальный перформанс, полон вседозволенности. Любители комиксов восстают в восторге, фансервисные детали занимают все углы экрана, а невыразительные взрывы и искажённый хромакей уничтожают индивидуальность Тома Харди, превращая его в безличную марионетку. При этом создатели, похоже, стремятся разогреть у зрителей эмоции с каждой новой сценой, но за ширмой кристально яркого визуала теряется связь третьего «Венома» с реальностью. Исчезают даже те скромные вводные, которые придавали «Последнему танцу» статус фильма, а не бессюжетного клипа, захлёстываемого океаном безумия. Хотя мета-вставки, как в сиквеле, могли бы спасти ситуацию, оказалось, что Келли Марсел и её команда плохо разбираются в самоиронии.

В современном кинокомиксовом ландшафте не перестает удивлять тот факт, что «Веном» обзавелся полноценной трилогией, в то время как Человек-паук в исполнении Эндрю Гарфилда остался с двумя фильмами. Намерения продюсеров Sony остаются загадкой: какие карты они держат за спиной для этой франшизы, и на какую творческую волну рассчитывают авторы серии?

«Последний танец» колеблется между абсурдом и серьезностью, скользя от кривляний и буффонады к сентиментализму и драме. Он как будто проходит путь от приземленного роад-муви и в меру банального ромкома к величественному признанию в любви ко всем комиксам о своем герое. И здесь можно было бы утверждать, что трилогия «Венома» не заслуживает завершения на столь неопрятной и искривленной ноте. Однако стоит заметить, что предыдущие части словно предвещали столь неутешительный финал. Тем не менее, у «Последнего танца» есть неоспоримое достоинство: его сверкание абсурда продолжает хаотично развлекать зрителей, создавая уникальный и запоминающийся опыт.

Мы в телеграм: https://t.me/kinobimbers